Иван Охлобыстин: «Я шут, ну так что же?»
Известный актер, режиссер, сценарист и священник примеряет на себя комедийную роль
ИнтервьюПочти в каждый свой визит Иван появляется в Петербурге в новом качестве. То как актер, играющий Григория Распутина в фильме «Заговор», то как писатель, автор фэнтези-книги «XIV принцип», то как православный священник… На днях Охлобыстин приехал, чтобы представить новый комедийный сериал канала ТНТ «Интерны», где Иван играет главную роль доктора Быкова. И опять удивил своим нестандартным, серьезным взглядом на, казалось бы, столь непритязательное явление, как современные телесериалы…
– Иван Иванович, в одном из интервью вы обмолвились, что сверхидея «Интернов» – христианская… Не слишком ли глобально для комедийного ежевечернего телесериала, выходящего в прайм-тайм?
– Как ни относись к формату телесериала, но приятно уже само ощущение того, что в нашу жизнь возвращается юмор. Раньше мы были увлечены сатирой. Юмор может позволить себе более-менее стабильное общество. Самый лучший юмор – времен Рязанова: человеческие отношения, неурядицы какие-то, нелепицы, комедия положений. А сатира – это резкий, осуждающий смех. В последние годы мы много смеялись в осуждающей, обличительной манере над явлениями, язвами общества. Сверхидея «Интернов» христианская, если вдуматься, – принимать людей такими, какие они есть, а не такими, как они «нарисовали» себя, потому что, напяливая маску, мы выглядим глупо со стороны. Если приглядеться категоричным взглядом эстета к каждому из нас, он любого повергнет в смятение… Но давайте разберемся: а зачем, собственно, приглядываться?! Мне комфортно в этой куртке, вам в этом свитере, вы думаете так-то, я – по-другому, вы выражаете эмоции не так, как я… Но почему мы должны себя менять, если друг другу не причиняем зла, не оскорбляем эстетические чувства!
– Посвятите нас в свои творческие планы?
– Прежде всего скорее досняться в «Интернах». Нет, слово «скорее» тут не подходит, потому что мне проект этот нравится. И если удастся выдержать достойный, качественный уровень, преодолеть некие условности формата, продержаться два-три сезона, это будет наша большая заслуга. Юмор – очень тяжелая штука. Ну а когда съемки закончатся, можно будет вернуться к литературе. Хотя самый главный для меня литературный текст на ближайший период – это прошение о зачислении меня в штат Московской епархии.
– Сколько лет сейчас вашим детям?
– Анфисе – 14, Дусе – 13, Варе – 11, Васе – 8, Нюше – 7, Савве – 4… Умненькие, интересно за ними наблюдать.
– Телевизор запрещаете в семье?
– Даем, но немного. Да они и сами не рвутся.
– Многие считают, что сериалы – это потеря времени…
– Если это потеря времени и ничегонеделание, то это плохо, если альтернатива пьянству, то это хорошо. Я не осуждаю поклонников сериалов, вообще не имею права никого осуждать. Кто я такой, чтобы осуждать? Я даже оценивать не могу! Но вот грех оценки – это бывает. Жалко время тратить на всякую ерунду, в которой не пойми о чем речь. Либо на телевизионную дикость с перестрелками… Много у нас всяких боевиков, дети смотрят, как там дяденьки с пистолетами играют, – создается иллюзорное представление, что так все просто. Ребенок привыкает к виду пистолета, а гражданин в спокойном государстве не должен привыкать к виду оружия. И, как правило, такие сериалы и фильмы продюсируют люди, которые в армии сами не служили, с оружием не обращались, толком не знают, что это такое…
– Съемки идут в плотном графике?
– Не то слово! В 7 утра я поднимаюсь, а возвращаюсь домой из пробок в одиннадцать вечера. Как в такой ситуации нормально высыпаться?! Может, поэтому голова постоянно болит.
– Значит, не лукавят звезды сериалов, говоря, что у них обмороки случаются на съемочной площадке от переутомления?
– Это не редкость. Вот в «Универе» снимается питерский актер Алексей Климушкин, так ему «скорую» вызывали прямо на съемочную площадку. Он играл, рискуя жизнью, а у подъезда дежурила машина реанимации.
– Наверное, большие деньги платят за такой труд!
– Не большие, не маленькие. Но актеры убиваются не из-за денег. Так работаешь, когда тебе самому по-настоящему интересно.
– Чем ваша жена Оксана занимается, кроме воспитания детей?
– Она писала иконы. Но дочки наши подросли, уже 6–7-й класс, нужно помогать им с алгеброй, есть проблемы с иностранными языками, да и русский хромает… В итоге моя Оксанка погрузилась в педагогику. Периодически она ездит по своим подругам. У нас каждый вечер практически кто-то из ее девчат в гостях сидит, и они там курлычат, разговаривают. Очень любят о богословии поговорить, это у них отдельная тема – спорят, меня осуждают, ругают.
– Оксана ведь раньше была актрисой?
– Гремела, много снималась. В сериале «Белая одежда», в фильмах «Авария – дочь мента», «Мигранты». Но карьеру бросила легко. Сейчас с ужасом вспоминает. Она на самом деле всегда тяготела к семейной жизни. Иногда, когда смотрит кино, видно, что ей нравится, что она понимает, как это сыграть, – в душе она осталась творческим человеком. Но сама возвращаться не хочет, да и девчонкам, я думаю, в актерство не даст. Там тяжелый мир, почти ни одной семьи не сохранилось, постоянные разлуки, интриги...
– Как живет ваша большая семья?
– Здорово живет. Прихожу вечером, как в логово волк вернулся – сразу все выбегают на меня! Я говорю: выберите одного, пусть он выбежит и от всех вас меня поцелует, а то я же ра-зуться не могу! Ругаюсь с ними, а они смеются и убегают. Мы с Оксанкой идем чай пить – снова прибегают. Мы их выгоняем, с криками, мол, дайте поговорить, и так совсем не видимся! И вот так весь вечер туда-сюда носятся, последней сдается Анфиса, мы ее укладываем под угрозой (смеется).
Если все куда-нибудь едем, тоже суматошно: кто-то поспорил, кто-то подрался, кто-то ущипнул. Ощущение табора, но приятное!
– Отец Иоанн, ваши религиозные труды могут быть изданы отдельно или это устное творчество? Можно ли купить книжку Охлобыстина о православии?
– Я на себя такую ответственность не возьму. Мои суждения порой носят слишком частный характер. Для людей устойчивых, находящихся в себе – это не опасно. Потому что рассудительность не даст им ошибиться. А для того чтобы писать глобальный богословский текст, у меня нет соответствующего образования, я опозорюсь. Это надо знать как математику, там другие параметры научного порядка.
– У вас много недругов, завистников?
– Недругов нет, а тех, кто относится поверхностно, полно.
– Приходилось про вас читать: поп расстрига…
– Я не расстрига. Расстрига – это тот, с которого сан сняли, а я сам писал письмо, чтобы меня запретили к служению, пока снимаюсь в кино, чтобы нельзя было через меня церковь критиковать. И Святейший это одобрил. У меня де-юре все хорошо.
– А тех, кто считает Охлобыстина шутом, много? Не боитесь, что после комедийного телесериала критиков у вас прибавится?
– Я шут, ну так что же? Теоретически они имеют право так считать. Я отношусь к этому наплевательски. Но если бы они были интеллигентные люди, они бы себе это не позволили, потому что зла прямого я им не сделал, то есть надо мной издеваться – это все равно что животину мучить. Ну такой я, такой… Но, знаете, мои критики не составляют большинство, и намного больше людей, понимающих хороший юмор. В основном очень хорошие отклики. В том числе и от врачей…
– Вашими партнерами в «Интернах» стали молодые актеры… Вам легко с ними?
– У нас уже семья. Поскольку снимаемся с середины ноября, я уже при встрече нашу Кристину Асмус словно дочку обнимаю. И с ребятами мы сразу подружились, как только поняли, что доверять друг другу можно.
Съемки идут в районе немецкой слободы в Лефортово. Туда тяжело добираться, еду я, бывает, по два, по два с половиной часа.
– А в дороге чем занимаетесь?
– Пишу статьи в свой блог. Вот решил написать о том, что поэзия – это вершина литературы. Я о своих поэтических опытах рассказал честно…
– Вы еще и стихи пишете?
– Последний стих написал для документального телефильма «Жития святых», где я был режиссером и сценаристом. Это стихотворение прочел в фильме Олег Павлович Табаков.
В порывах юности мятежной
Я жизнь свою писал с листа,
Но сердцем верил бесконечно
В реальность подвига Христа.
И время шло, и я менялся,
И я был дерзок, беден и гоним,
И покорял, и покорялся,
И сам любил, и был любим,
Но помнил – истина проста.
Реальность подвига Христа.